Художники Иваново. Кузьмичева Светлана Ивановна

pragmatikДата:5:11 пп - Ноя 7, 2015

Дата 02 Октября 2015 Источник: 37.ru Автор: Андрей Данилов Смотреть оригинал
Информация размещена по согласованию с автором

Если в Иванове существуют такие художники, он — уже не провинция.

Профессор, заведующая кафедрой текстильного дизайна Наталья Мизонова сказала как-то о Кузьмичевой: «Если в нашем городе существуют такие художники, как Светлана Ивановна, он — уже не провинция». О ней говорят как о смелом экспериментаторе, изобретателе, художнике в чем-то даже дерзком, но почерк которого всегда отличишь в любой технике.

Впечатляет и начавшаяся с 1976 года география персональных выставок и выставок с ее участием: Россия, Польша, Сербия, Венгрия, Канада, Швеция, Германия, Италия. Её работы хранят музеи и галереи Иванова, Ярославля, Рыбинска, Плеса, частные коллекции в России и за рубежом. Работы Светланы Ивановны сейчас синхронно экспонируются на различных выставках в рамках проекта «Холст, масло». Сегодня о выставках под этим брендом слышно все чаще. Об этом набирающем обороты арт-проекте, а также о работе, творчестве и искусстве мы беседуем со Светланой Кузьмичевой.

СВЕТЛАНА КУЗЬМИЧЕВА — выпускница Ивановского художественного училища и Московского полиграфического института, член Союза художников России и Международной ассоциации изобразительных искусств АИАП ЮНЕСКО, лауреат областной премии имени М.И. Малютина и премии Комитета защиты мира. Доцент кафедры текстильного дизайна ИГТА.
ИЗ ВЫСТАВОЧНЫХ РЕЦЕНЗИЙ:

«Тот нечастый abstract art, устаревший в мировом контексте и модный с припиской старо- в контексте российском, оказывается свежим и острым в координатах Иванова. Работы Кузмичевой в данном направлении – это фигуры неопределённости (что подчёркивается и способом наименования – «Без названия. Триптих»). Но эта неопределённость произрастает – не может не произрастать! – из техник самого абстракционизма, оперирующего реальность цветными всполохами и несодержательными линиями. И за этой хаотичностью, случайностью, интуитивностью стоит некоторая гармония. Да, она улавливается не сразу. Да, может быть и так, что никогда. Но почему бы не попытаться?»
«В ретроспективной экспозиции немало ставших программными вещей и циклов работ: прозрачно хрустальная графика («Из классической японской поэзии»), невесомо воздушная живопись («Возвращение к Малевичу») и откровенно роскошная, спелоцветная акварель («Старые вещи») – выполненные в широчайшем диапазоне техник, равно успешно подвластных виртуозному мастерству автора: масло, рисунок пером, акварель, гуашь, пастель, офорт, акватинта, шариковая ручка, автолитография и др.»
«Около 20 работ, объединенные темой «Время Венеции», созданные в последние год-два, — еще одна иллюстрация неиссякаемого воображения автора-изобретателя и смелого экспериментатора, философа, мастера метафор, гротесков и поэтических образов. Через призму карнавального многоцветья вдумчивому зрителю предлагается постичь вечные сущностные вопросы бытия или просто совершить своего рода красивое путешествие в Венецию».
«Работы художницы являются одними из самых интересных по мастерству, творческой сноровке и воображению, среди множества современных художников региона. Уроженка Сахалинской области, Светлана Кузьмичева практически не допускает в своих картинах сиюминутного времени, видимого движения. Сюжеты ее работ статичны, это особый мир с множеством образов, созданных игрой ума, интеллектом, неиссякаемой изобретательностью и экспериментированием».
— У вас рисовали в семье? Или у самой были особые желания, способности – почему изобразительное искусство?
— Никакой особо романтической истории у меня в биографии не было. У нас был рисующий класс. Сейчас мне почему-то вспоминается, что просто все поголовно очень хорошо рисовали. А я по сравнению с ними скромно сидела в уголочке. В «художку» уволокла меня школьная подруга. Она занималась в студии Дворца пионеров, потом поступила в художественную школу и убедила меня туда поступать. В средней школе училась я ровно, а все свободное время рисовала. Несколько человек из класса после 8-го собрались в училище, звали меня, но я не сильно-то рвалась туда. Помню свои ощущения: была какая-то выставка, я опоздала на начало, пришла, сидела в рекреации училища и смотрела на все эти работы, тоскливо развешенные по стенам. И так мне стало тошно, я совершенно отчетливо поняла – ну, не хочу я рисовать беспрестанно эти натюрморты, жуть, как не хочу. Поступать решилась в энергетический институт, опять же, почти случайно. Подружка сказала, пойдем вместе, ты будешь писать экзамен, а я у тебя списывать. После сдачи экзаменов даже не пошла смотреть списки зачисленных, т.к. была уверена, у меня никаких шансов. Каково же было мое удивление, когда мне прислали уведомление о зачислении.

— Судя по всему, вас этот поворот судьбы не сильно обрадовал.
— Да уж! Рвения к учебе в институте не было, мягко говоря, никакого. Зато с удовольствием изменяла вузу с прекрасной художественной студией, которая располагалась на Почтовой. Там я сначала изредка, потом все чаще и чаще стала прогуливать институтские занятия. И уже приготовила оправдательный спич, который озвучу родителям. Дескать, да, вынуждена признать свои прогулы искусства ради, я забираю документы из института, ведь вы же не хотите, чтобы ваша дочь вылетела с позорными двойками по всем предметам. Собственно, так все и вышло. И после этого я уже с радостью и полной, глубокой готовностью поступила в училище и окончательно поняла, что это мое.

— Но училищем вы не насытились, захотелось большего?
— Да, в училище нас учили рисовать, а я все ждала, когда же мы будем заниматься искусством. В общем, получив неплохую школу, в некоторой степени овладев ремеслом, закончила я с чувством неудовлетворенности. Решила учиться дальше. И сделала я следующее: взяла все свои лучшие рисунки и поехала с ними в разные художественные столичные вузы, там внимательно слушала критику и рецензии педагогов. Из всего, что я услышала, мне больше всего понравился полиграфический институт. В первую очередь тем, что я поверила — там будут больше не руку набивать, а учить искусству. И не ошиблась. Основы института были заложены самим Владимиром Фаворским, образование там давали прекрасное, мощное, глубокое.

— Полиграфический не склонял вас к мысли после окончания стать иллюстратором?
— В дипломе у меня значится – «художник-график». Но я понимала, что не буду книжным графиком, потому что в Иванове нет настоящего издательства, а я собиралась вернуться именно сюда. В то же время я понимала, что для занятий искусством нужна работа, позволяющая иметь какие-то средства к существованию и в тоже время высвобождающая определенный ресурс времени и сил. А еще лучше, творчество как родственное продолжение работы. Для меня таким местом стало преподавание на кафедре текстильного дизайна, где я работаю и по сей день.

— Светлана, в выставочных рецензиях часто звучат формулировки – «у этого художника хорошая, основательная школа, а у этого школа не так сильна…». Как вы считаете, можно ли научить ремеслу практически любого человека и где кончается ремесло и начинается творчество?
— Обучить ремеслу, в известной степени, думаю, можно практически каждого. Поставить точные руку, глаз… Человек научится переносить вид на бумагу, холст. Другое дело – творчество… Трудный вопрос, с чего оно начинается. У всех, наверное, по-разному. Я вот не люблю писать с натуры. В пленэрах я участвую большой частью, чтобы напитаться впечатлением, воздухом, общением, обменом мнениями с художниками. Я аккумулирую это в себе, это должно отлежаться, перемешаться, а потом уже генерируется какая-то идея, и я пытаюсь ее воплотить художественными средствами. Нередко потом это выливается во что-то совсем субъективное. Сейчас этих отстраненных от реальности фантазий, вроде бы, стало поменьше, а когда-то это были в основном – картины-фантазии. Я всегда была склонна к экспериментам, изобретательству, сочинительству. Здесь, наверное, и гороскоп мой виноват, я Водолей, все это свойственно знаку. Как иллюстратор я не смогла бы работать – прочитать чужие мысли, литературный текст, потом визуализировать с определенной кем-то логикой, порядком, смыслами. Но эти мысли могут вылежаться во мне и взойти в каком-то образе. Внешнему наблюдателю, да и мне самой, порой трудно потом найти логическую связь с источником вдохновения, но иногда даже одна фраза способна стать тем самым зерном.

— Про вас говорят как про художника ищущего, экспериментирующего и не самого простого по восприятию, что вам нужен думающий созерцатель.
— Да, я себя всегда позиционировала, как постмодерниста. Мне нравится смысловая многослойность, обилие выходов, интерпретаций. Наверное, зрителю требуется для восприятия моих работ определенные включенность, попытки осмысления, разгадывания что ли.

— Изящные искусства никогда не были массовыми. И все же, можно ли научить малоподготовленного человека воспринимать глубоко и к собственному удовольствию живопись? И как это сделать?
— Можно. И нужно это делать. Как и в восприятии классической музыки требуется определенный навык, когда количество прослушиваний рано или поздно переходит в качество восприятия. Так и в живописи – нужно просто насмотреться. И, конечно, хорошо бы подкреплять это теорией искусства. К сожалению, ничего такого сейчас в городе нет. Помню, когда я училась, в Иванове было несколько лекториев, в том числе и в Художественном музее. Причем, лекторы туда приезжали весьма авторитетные, из Третьяковской галереи, например. А в кинотеатре «Мир» была целая просветительская программа, и на нее можно было купить грошовый абонемент, на фильмы про искусство и художников. Мне кажется, если бы сейчас возникло нечто подобное, это было бы очень востребовано.

— Светлана, в каких бы жанрах вы себя не пробовали, почерк, индивидуальность узнаваемы всегда, сразу можно сказать – «Это Кузьмичева!». А какая техника — излюбленная?
— Про меня часто говорят – не знаешь, что от нее ожидать. Да, я склонна к экспериментам и сама порой не знаю, куда меня понесет. Наверное, почерк и правда есть: это мои миры, мое чувство гармонии, стиля, цвета, меры. По большому счету, это все как одна большая картина, и я не вижу спора и противоречий между своими работами. Пробовала много техник. Была всерьез увлечена акварелью. Потом пришла графика – литография и офорт – их я хорошо освоила. Всегда, конечно, была живопись — раньше писала маслом, а сейчас полюбила акрил. Последнее мое увлечение — компьютерная графика. Здесь потребовалось освоить фототехнику. Причем, когда была аналоговая фотография, вся эта химия для обработки, я даже не вникала в процесс, не интересовалась фотографией. А вот когда появились цифровые мыльницы, стала пробовать. Здесь вопрос в том, чтобы сначала «договориться» с фотоаппаратом, потому что видите вы одно, а аппарат выдает несколько другое. Цифровые устройства часто дают слишком плоскую картинку, но ее можно пробовать исправлять и даже художественно улучшать, изменять в графических программах. Тогда изначальное фотоизображение после изменения становится самостоятельным арт-объектом, содержащим другие смыслы, атмосферу.

— Расскажите про ваши взаимоотношения с картиной. Насколько все под контролем? Вы всегда знаете, что получится в итоге?
— Знаю, вернее, думаю, что знаю, потому что получается, как задумала, далеко не всегда. Я полагаю, это знакомо многим художникам, когда работа ведет рисующего. Ты себе что-то представил, держишь образ в голове, но в процессе рисования, по неявным, мало зависящим от тебя причинам, что-то меняется, и ты следуешь этому. Или работа, к примеру, заканчивается неожиданно: ты планировал прописать детализацию, цвет, еще что-то, а работа тебе говорит – «это все, я готова». И я не смею перечить.

— Для вас важно быть понятой, оцененной зрителем?
— Конечно. Художнику важны выставочные проекты, и я очень благодарна нашему проекту «Холст, масло», где у нас есть и творческая лаборатория, пленэры, активная экспозиционная работа. Если коротко, это творческое объединение ивановских художников, в рамках проекта мы делаем серию работ на заданную тему, после чего идет коллективная экспозиция этих картин.

— Расскажите поподробнее об этом проекте, какие темы вы берете на творческую реализацию?
— Проект был рожден в 2014 году. Куратор и вдохновитель проекта – наша солнечная, неутомимая Татьяна Бердникова. Когда-то она придумала «Холст, масло» и с тех пор заражает и заряжает нас всех своими идеями, организацией, буквально своими средствами и руками. Первой темой проекта «Холст, масло» стала тема «Человек в труде». Признаться, многие тогда воспринимали тему со скепсисом, уж сильно она отдавала заказным соцреализмом. В советские времена это была абсолютно конъюнктурная тема, если ты хотел состояться, то избежать серии работ «людей труда» было невозможно. Но это не отпугнуло нас. На самом деле погружение в атмосферу профессии – очень интересно. Мы отдаем работе большую часть жизни, лучшие часы, труд – одно из центральных мест в жизни человека, как бы пафосно это не звучало. И внимательно рассмотреть человека в его умелой деятельности, попытаться оставить это на холсте – такая была задача. По-моему, это интересно и для художника, и для зрителя. Это, своего рода, социальный проект. Потом был роскошный пленэр, на который я, увы, не попала — на Гаврилово-Посадском конезаводе, оттуда наши художники привезли прекрасный урожай работ. Но я попала на продолжение этого пленэра в конно-спортивном клубе «РИАТ». Это было наслаждение невероятное! Причем, писали мы не только лошадей, но и людей, которые рядом: заводчиков, наездников, конюхов. А потом появилась эта, казалось бы, необычная тема – МЧС. Стимулом для проведения серии художественных пленэров послужил двойной юбилей служб спасения: 60-летие Главного управления МЧС по Ивановской области и 25-летие со дня образования МЧС России. Начался пленэр с исторического экскурса и посещения старейшей пожарной части в Шуе, а продолжился в Плёсе, Шуе, Иванове и Заволжске. Мы на несколько дней были просто погружены в их работу, находились со спасателями бок о бок: общались, делали наброски, фотографировали, делали записи, потом заканчивали и шлифовали работы уже в мастерских. Всего к выставке было создано около 70 работ, написанных в разных техниках — масло, акварель, темпера и уголь — и в разных жанрах: от пейзажей и портретов до жанровых зарисовок. Кстати, у кого есть возможность, не пропустите, выставка будет работать с 7 октября по 8 ноября в Плесе, в Левитановском культурном центе (ул. Луначарского, 6).

Был очень интересный театральный проект нашего объединения, когда мы всей творческой бригадой погружались в закулисье музыкального театра. Целый день мы были неотлучно на репетиции балета, вникали, смотрели и тут же делали наброски, эскизы всех рабочих моментов — от разминки до репетиций разных кусков спектакля, разбора ошибок, отдыха танцоров после репетиций. В итоге получилась отличная выставка.

Была интересная тема «Чемоданное настроение», когда наши художники делились привезенными из разных стран впечатлениями и воспоминаниями, показывали самые живописные уголки, в основном европейских стран – Франции, Италии, Голландии, Сербии, Хорватии, Мальты, Греции, Германии.

— Светлана, вы сказали, что пленэры, рисование с натуры – не ваш жанр…

— С одной стороны, да, мне не очень свойственно взять какой-то вид и тут же перенести его на холст во всей правде и красоте. Это моя специфика, но это не значит, что я не могу получить от работы пользу и радость. Пленэры, я считаю, творчески необходимы художнику, здесь есть свой феномен. Во-первых, контакт с натурой. Он заряжает, это наработка впечатлений, поиск новых тем и мотивов, видов. Ты напитываешься, насыщаешься этим как губка. Кто-то способен тут же это запечатлеть, а кому-то это нужно осмыслить или переосмыслить. И еще это, конечно, обмен творчеством, своей школой, какими-то даже секретами. Ведь в жизни мы, художники, не так часто пересекаемся. А если и случается, то это больше скорые разговоры на бытовые темы. А пленэры — настоящая совместная творческая лаборатория, когда ты видишь во всех подробностях, как работают другие, чему-то учишься, что-то переосмысливаешь. Это настоящая, живая школа для всех нас.

Автор: Андрей Данилов
Фото: Из архива Светланы Кузьмичевой